Исламские войска в Российской Армии.
Одна из главных примет проводимой в армии и на флоте военной реформы – всплеск казарменного насилия. Только в этом году оно возросло более чем на треть. При этом значительный рост дедовщины большинство специалистов напрямую связывают с практически полным упразднением в подразделениях воспитательной работы с военнослужащими, что привело к резкому обострению влияния на морально-психологический климат этнических и религиозных факторов. Данное явление фиксируют многочисленные общественные организации и СМИ, хотя правоохранительные органы и Минобороны стараются не акцентировать на этом внимание.
Министерство обороны пытается, как может, проанализировать факты дедовщины и найти хоть какой-то выход из ситуации. Как всегда, делается это весьма своеобразно. Внедрение в профилактику борьбы с правонарушениями военной полиции – это далеко не последнее В«ноу-хауВ», которое намерено предпринять военное ведомство для сдерживания роста казарменной преступности в армии и на флоте. Как сообщил источник В«НГВ» в Генеральном штабе, участившиеся случаи дедовщины на почве межэтнических противоречий побудили военное руководство обратиться к историческому опыту формирования в войсках подразделений, в которых будут служить лица одной национальности или приверженцы одной религии.
По данным источника, в ближайшее время в армии будет проведен эксперимент по формированию в некоторых воинских частях объединенных стратегических командований моноэтнических и моноконфессиональных подразделений наподобие действующих батальонов В«ВостокВ» и В«ЗападВ» в Чечне. В«По сути, это возврат к опыту В«диких дивизийВ», которые существовали сначала в армии Российской империи, а потом некоторое время и в советских войсках. И в этом есть смыслВ», – считает военный эксперт генерал-лейтенант Юрий Неткачев.
Смысл видит здесь и военное руководство. Представитель военного ведомства в беседе с В«НГВ» не стал опровергать того факта, что поводом для проведения такого эксперимента послужили уголовные дела, расследуемые в связи с фактами насилия от так называемых кавказцев, которые имели место в ряде военных гарнизонов. Эти дела у всех на слуху, о них не раз писали в прессе. К примеру, минувшим летом на Балтийском флоте были осуждены матросы, призванные из Дагестана, которые заставили сослуживцев лечь на плац воинской части так, чтобы из их тел получилось слово KAVKAZ. Летом 2009 года СМИ сообщали о массовых случаях неуставных отношений с участием новобранцев из Дагестана в мотострелковой бригаде города Алейска в Алтайском крае. Сейчас обсуждается информация о массовом неповиновении кавказцев в войсковой части ± 40383 (авиабаза В«СоколВ»), расположенной в Пермском крае. Там дело дошло до того, что командир части полковник Дмитрий Кузнецов обратился к муфтию региона. И факт этого обращения, конечно, обоснован, поскольку по инициативе Кузнецова возбуждено 14 уголовных дел. По словам офицера, призывники с Кавказа, сформировав В«боевые микроколлективыВ» в части, стали заниматься вымогательством и принуждали сослуживцев выполнять за них все виды работ. Руководство подразделения оказалось бессильным и обратилось за помощью к мусульманскому руководству.
В«Это только громкие дела. Однако многое остается за кадромВ», – рассказывает кавказовед, доктор исторических наук полковник Владимир Попов. По его словам, мало кому известно, что сейчас при формировании воинских частей в Чечне Генштаб установил негласную планку набора туда контрактников-кавказцев в соотношении один к двадцати. В«Это сделано на основании опыта прошлых лет, когда в 2007–2008 годах каждый третий там был контрактник из Дагестана. В некоторых воинских частях 42-й дивизии они, как говорится, правили бал, фактически отказывались подчиняться командирамВ». Эксперт считает, что в связи с ухудшением демографической ситуации и ростом рождаемости на Северном Кавказе призывники-мусульмане из этого региона в скором будущем составят более половины всего контингента Российской армии. С одной стороны, лучше было бы, чтобы все они служили в одной части, подразделении и ими командовали их земляки-офицеры. Это, как известно, практиковалось в батальонах Главного разведывательного управления. Но данный принцип комплектования чреват проблемами. В«А вдруг в день икс целые батальоны откажутся подчиняться руководству Минобороны, как это случилось в июне 1941 года, когда началась война с фашистской Германией?В» – задается вопросом Попов.
Член Ассоциации объединений офицеров запаса Вооруженных сил генерал-майор Владимир Богатырев, который долгое время служил в органах воспитательной работы ВС РФ, заявил В«НГВ», что комплектование соединений по национальному или конфессиональному признаку в армии не спасет ее от проблем, связанных с укреплением дееспособности войск. В«Руководство Минобороны ищет пути повышения правопорядка в воинских частях. Но эти пути давно известны и опробованы на практике во многих цивилизованных странах. Этот положительный опыт есть и у нас. Раньше в армии были замполиты, воспитатели. А сейчас их урезали до минимума. Отдельные военачальники высказывают сомнение в их целесообразности, с чем категорически нельзя согласиться. Зато 20 тысяч уволенных офицеров руководство Минобороны готово переквалифицировать в военных полицейских. Это, по сути, люди, которые будут надзирать за армией. Но кто будет конкретно работать с солдатами? Кто будет укреплять их морально-психологический облик? Таких офицеров, к сожалению, фактически нет сейчас в армии. И это очень тревожит экспертное сообществоВ», – говорит Богатырев.
Генерал уточнил, что формирование дивизий по национальному признаку в прошлые времена осуществлялось не от хорошей жизни. В«Народы, населявшие бывшую Российскую империю, не знали русский язык. А для войн нужно было В«пушечное мясоВ». Сейчас ситуация другая. Россия пытается строить демократическое общество. И соответственно армия ее должна быть демократической и интернациональнойВ», – считает эксперт.
На последствия таких скоропалительных решений обращает внимание и обозреватель интернет-издания Максим Момот, который предлагает очень осторожно относиться к этой информации. По его мнению, создание подобных воинских подразделений — серьезный шаг, по сути политическое решение, которое Генштаб должен будет согласовать с Кремлем. Однако военное руководство, судя по всему, действительно рассматривает подобный вариант, так что внимания эта новость в любом случае заслуживает, считает обозреватель.
Тема изоляции друг от друга призывников разных категорий обсуждается не впервые. Не так давно при переходе от двух лет службы к одному году рассматривалась возможность распределения призывников, которым предстояло отслужить разный срок, по отдельным частям. А при обсуждении правил прохождения альтернативной службы высказывались предложения в любом случае отправлять альтернативщиков в армию, где они должны были бы заниматься хозяйственными работами, но жить отдельно от остальных призывников.
И вот вопрос изоляции военнослужащих друг от друга поднимается снова. Повод на этот раз тот же самый, что и в двух предыдущих случаях: если и в обычных-то условиях обеспечить дисциплину практически невозможно (дедовщина, то есть прямое нарушение устава, остается повсеместным явлением в армии), то при наличии дополнительных «отягчающих» обстоятельств вероятны уже массовые беспорядки и просто вооруженный бунт. Именно бунт, как сообщали СМИ, произошел на авиабазе «Сокол» в Пермском крае, где призывники-кавказцы не просто издевались над сослуживцами, но и вдобавок отказывались выполнять те приказы офицеров, которые, по их мнению, противоречили нормам ислама. Подобных примеров уже немало.
За обтекаемой формулировкой об образовании моноэтнических и моноконфессиональных подразделений, очевидно, скрывается намерение просто свести в отдельные части кавказцев, а вовсе не отделить друг от друга православных, русских, буддистов, атеистов или, например, украинцев. И даже исламский фактор здесь второстепенен: мусульмане из поволжских республик вовсе не обязательно предпочтут служить вместе с выходцами с Северного Кавказа.
«Издержки» формирования исламско-кавказских частей в армии очевидны. Во-первых, непонятно, как создавать эти подразделения — отдельно ингуши, чеченцы, кабардинцы, лезгины, кумыки, аварцы, балкарцы?.. Народностей на Кавказе много, отдельных частей на всех может просто не хватить.
Во-вторых, даже если сгруппировать их в отдельных частях еще как-то можно, то полностью отделить от остальной армии все равно нельзя — как военнослужащие кавказских подразделений будут взаимодействовать с солдатами из остальных частей, хотя бы даже в ходе совместных учений (не проводить же для них отдельные маневры)? Взаимное недоверие и отторжение в таком случае могут только вырасти. Так на каком уровне войска станут моноэтничными, а на каком снова будут превращаться в многонациональные?
В-третьих, в случае обострения ситуации на Северном Кавказе и необходимости проведения там военных операций заметного масштаба непонятно, как поведут себя кавказские части. Можно ли будет их использовать в таких операциях? Не взбунтуются ли они в случае нового конфликта на Кавказе, даже если их расквартировать на Дальнем Востоке?
В-четвертых, в случае, если такие подразделения придется использовать в боевых действиях в исламском государстве (то есть как раз там, где конфликты более всего возможны или уже идут — в Афганистане, например), не откажутся ли они воевать против единоверцев? Наконец, не будет ли в конце концов сочтено целесообразным, чтобы кавказцами и командовали мусульмане — выходцы с Кавказа? Такая ситуация грозит расколом в армейском командовании, а это уже, что называется, чревато куда большими проблемами, чем бунт в отдельной воинской части.
Подобные соображения могут насторожить армейское руководство, углубив его конфликт с министром обороны Анатолием Сердюковым. Недавно он дал новый повод для недовольства, в «матерном запале» оскорбив при подчиненных офицера-десантник Героя России полковника Андрея Красова и приказав снести храм Ильи-пророка, расположенную на территории учебного центра Рязанского военного института ВДВ. Создание исламских частей ему тоже могут поставить в вину. Ну и, пожалуй, последнее — а не станет ли в новых исламских подразделениях сложнее пресекать распространение исламизма? Станет, безусловно. Для религиозного экстремизма может сформироваться более благоприятная среда.
Однако какое вообще отношение образование моноэтнических и монорелигиозных частей имеет к борьбе с дедовщиной в армии? Ведь главная ее основа — разница в сроке службы, а не этническая или религиозная принадлежность солдат и сержантов. Конечно, межэтническая напряженность придает ситуации дополнительную остроту, но одной из политических задач призывной армии обычно как раз и считается перемешивание населения, воспитание чувства общности, принадлежности к единой гражданской нации. Смешно все это говорить относительно нынешней российской армии, но еще не так давно советская армия худо-бедно решала в том числе и эту задачу. Образование кавказско-исламских частей будет свидетельством того, что гражданская российская нация продолжает расползаться по швам.
Именно в этой логике идея образование исламских и этнических частей становится понятной и объяснимой. Сначала между этническими и религиозными группами обостряются конфликты, так что их приходится разводить по отдельным воинским подразделениям, затем выясняется, что эти части все равно не ладят друг с другом и лучше уж пусть каждый этнос служит в «своей» республике, потом части из этих республик откажутся участвовать в боевых действиях за пределами своих национальных образований, то есть воевать за общероссийские интересы, а дальше… Да, собственно, дальше-то уже ничего и не будет — государство в этот момент прекратит свое существование.
В разговорах о «позитивном опыте» царской России, в армии которой служили этнические подразделения, упускается главное — создать единую гражданскую нацию той России так и не удалось (и задачи такой не ставилось), при ослаблении центральной власти окраины сразу отпали. В советское время этот печальный опыт был учтен, и вооруженные силы стали «плавильным котлом», который несколько десятилетий формировал у молодых поколений чувство принадлежности к единой нации (но даже это, впрочем, в конце концов не помогло).
Трудно вообще назвать хотя бы одну положительную сторону создания моноэтнических и моноконфессиональных подразделений, кроме того, что в этом случае ситуация для командиров остальных частей несколько упростится. Но упростится она, скорее всего, именно не намного, и обычная, без этнической окраски, дедовщина как была, так и останется массовым явлением (да и в этнических частях она, скорее всего, тут же возникнет). Вывод из всего этого напрашивается очевидный — офицеры должны просто выполнять свою прямую, следующую из устава обязанность и прекратить любую дедовщину — и этническую и неэтническую. Быть может, военная полиция окажется более удачной идеей.
Москва. 19 октября 2010г.
